Анджей Юлиуш САРВА
Шепоты и тени (15)
Служанка
Дни
текли однообразно и монотонно, один за
другим. Миновала холодная, дождливая
осень. Первый снег припорошил весь
город. Для того, чтобы позабыть всё то
допущенное мною распутство, воспоминания
о котором черным пятном легли на мою
душу, я углубился в учебу. Я жадно поглощал
знания, готовясь к приближающемуся
окончанию прогимназии и желая получить
на экзаменах самые лучшие оценки. Все
удовольствия и друзей я отодвинул на
задний план. Я стал затворником. Знакомые
говорили мне, что я проявляю чудачество,
но меня их мнение уже не беспокоило. В
школе я стал отличником, и учителя не
могли мной нарадоваться. Особенно им
нравилось то, что я решительно исправил
русский акцент, так что
меня уже можно было практически принять
за русского.
Однажды
во второй половине дня мама, почему-то
раньше обычного вернувшись из лавки,
сообщила мне новость:
— Знаешь,
сынок, я встретила сегодня старую Майцину
— ту, что тебя принимала, когда ты
родился.
— Да?
И что? — я немного забеспокоился, услышав
это имя.
— Она
знает стольких людей! Поэтому я ее
спросила, не могла ли бы она мне
посоветовать какую-нибудь спокойную,
честную девушку, потому что я хотела бы
нанять прислугу. Тете было достаточно,
что два раза в неделю к нам приходила
убираться женщина из Подвалья, а с
ведением дома она и сама справлялась.
Впрочем, чего уж тут скрывать, в этом
вопросе тетя просто проявляла скупость.
Однако я с этой задачей совершенно не
справляюсь, и я посчитала, что нам хватит
денег на служанку.
— И
что?
— И
она обещала, что подумает. Может быть,
даже до воскресенья кого-нибудь нам
пришлет.
— Это
очень быстро, потому что сегодня суббота,
— я рассмеялся, услышав эти слова.
Мама
посмотрела на меня и тоже рассмеялась:
— Действительно.
Она либо ошиблась, либо же у нее уже есть
кто-то на примете, кого она хотела бы
предложить, но только делала вид, что
ей нужно подумать.
Едва
мама произнесла эти слова, как раздался
робкий стук в дверь. Я побежал открывать
и увидел стоящую за порогом молодую
девушку, одетую в бедное потертое пальто
и закутанную в старый шерстяной платок.
— Что
вам нужно? — спросил я.
— А
меня тут старая Майцина прислала...
— А!
— обрадовался я, услышав это заявление.
— Так заходите же в дом скорее, а то
холод с улицы идет. Мама! Она пришла!
— Кто?
— спросила мама.
Я
провел пришедшую на кухню, а вслед за
нами прибежала мама и вопросительно
посмотрела на девушку. А та повторила
то, что ранее уже сообщила мне:
—
А меня тут старая
Майцина прислала...
— Замечательно.
Тогда раздевайся, детка, здесь жарко.
Садись и расскажи мне что-нибудь о себе.
Как тебя зовут?
— Роксана,
Роксана Былица.
— Роксана?!
И кто же тебя так назвал?! — удивилась
мама. — Откуда же ты?
— Из
Голембиц1.
—
И сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— А
ты хотела бы служить у нас?
— Наверное...
— робко прошептала она, опустив глаза
и одновременно раздеваясь.
— А
когда она уже сняла верхнюю одежду и
осталась перед нами в одной блузке,
обтягивающий круглую грудь и юбке,
подчеркивающей ее изящную фигуру, я
онемел. Она была несказанно красивой!
Изящная брюнетка с благородными чертами
лица, в которой ощущался какой-то
природный ум, с бархатной кожей, немного
смуглой, но не слишком темной, с глубокими,
как горные озера, зелеными глазами, с
полными и страстными, как бы созданными
для поцелуев, коралловыми губами и
черными, как воронье крыло, отливающими
немного рыжим блеском волосами, собранными
высоко, так чтобы можно было видеть
прекрасную, тонкую, изящно изогнутую
лебединую шею. Нос у нее был прямой,
красивой формы, с чувственно раздутыми
ноздрями.
Одета
она была бедно, но аккуратно и чисто.
Однако что-то в ней меня тревожило, я не
мог определить, что... От нее шел какой-то
неизвестный мне запах, чувственный,
тяжелый, сладковатый... экзотический.
Запах, который откуда-то я уже знал, но
не мог его распознать и назвать... Я
напряг память, где я мог его встретить,
и вдруг осознал: именно этот запах
исходил от того призрака, что являлся
мне уже дважды... Лилит. Я вздрогнул. Нет,
нет!... Обман... Случайное сходство...
— Ты
хорошо пахнешь, — заметила моя мама. —
Чем же таким?
— Травами,
— ответила она, слегка покраснев. —
Я делаю себе отвары и мою ими волосы,
чтобы они были здоровые и сильные. И на
кожу это хорошо действует.
— А
действительно, у тебя такие красивые
волосы! И кожа тоже. Ты обязательно мне
откроешь секрет этих отваров.
— Хорошо,
госпожа, — она зарумянилась и сделала
реверанс.
— Ой,
сынок, оставь нас одних. Мне нужно с
девушкой поговорить. Не хочу, чтобы твое
присутствие ее еще больше смущало.
Я
понимающе кивнул и ушел в свою комнату.
Прошло
довольно много времени, часы на
кафедральном соборе успели отзвонить
по крайней мере трижды по четверти часа,
прежде чем моя мама закончила собеседование
с кандидаткой в служанки. Наконец она
позвала меня в кухню и заявила:
— Роксана
у нас остается. Пока на месяц, на пробу,
а потом посмотрим. Однако я думаю,
девушка, что ты оправдаешь мои ожидания
и останешься и дольше под этой крышей.
—
Я тоже надеюсь,
госпожа.
— Приходи
завтра утром, с вещами. Будешь жить в
комнате между кладовкой и комнатой
моего сына, Стася. Не очень большая
комната, но для одного человека в самый
раз. Там тебе должно быть удобно. Но
много одежды не приноси, нужно будет
тебе какую-нибудь приличную форму
сделать, чтобы нам за тебя не стыдно
было.
— А
у меня немного одежды, госпожа, всё что
на мне и платье на выходной день.
— А
верхняя одежда у тебя есть?
—
Только та, в которой
я пришла.
— Ой!
Начнем с того, что найдем тебе какой-нибудь
приличный плащ. И ботинки, — добавила
она, взглянув на ноги девушки в некрасивых
мужских ботах.
— Но,
госпожа... Не нужно, всё это еще хорошее,
я могу ходить в том, что она мне...
— Не
бойся, детка, я не вычту за это у тебя из
заработка, — мама, улыбаясь, погладила
ее по щеке и потрепала по плечу. — Это
такое поощрение, прежде чем ты начнешь
работать. Ты должна быть на человека
похожа.
* * *
Роксана,
или же Ана, как сокращенно ее звали,
переехала к нам, и сразу, за какие-то
несколько первых дней, как бы влилась
в нашу семью. Едва поселившись в своей
комнатке, она взяла в свои руки весь
дом. Вскоре всё засверкало от чистоты,
а мама была в восторге. В довершение ко
всему, хотя девушке было всего только
шестнадцать весен, она превосходно
готовила.
Поскольку
у нас была Ана, мы уже больше не нуждались
в женщине для уборки, поэтому мама ей
отказала, не дожидаясь, пока пройдет
этот пробный месяц, на которой она
приняла девушку. Мама удостоверилась,
что эта скромная и тихая девушка —
настоящее сокровище.
Когда
Ана проходила мимо меня, она скромно
опускала глаза, и я делал то же самое. Я
предпочитал избегать искушений, тем
более, что она была очень красивой... А
красота, соединенная со скромностью,
возбуждала меня вдвойне... В конце концов
я принял решение, что девушка будет для
меня как сестра, и никогда иначе я на
нее не посмотрю, только как на сестру.
Решение это принесло мне облегчение, и
я почувствовал себя снова спокойным в
душе.
Перевод с польского М.В. Ковальковой
_______________________________________________________
ПОКУПКА:
Copyright © 2017 Andrzej Juliusz Sarwa
All rights reserved.